Неточные совпадения
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один на
тысячу, может быть, знают,
о чем
идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия,
о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
Там, где дело
идет о десятках
тысяч, он не считает, — говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой, с которою часто говорят женщины
о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека.
«Короче, потому что быстро хожу», — сообразил он. Думалось
о том, что в городе живет свыше миллиона людей, из них — шестьсот
тысяч мужчин, расположено несколько полков солдат, а рабочих, кажется, менее ста
тысяч, вооружено из них, говорят, не больше пятисот. И эти пять сотен держат весь город в страхе. Горестно думалось
о том, что Клим Самгин, человек, которому ничего не нужно, который никому не сделал зла, быстро
идет по улице и знает, что его могут убить. В любую минуту. Безнаказанно…
— Mille pardons, mademoiselle, de vous avoir derangее, [
Тысяча извинений, сударыня, за беспокойство (фр.).] — говорил он, силясь надеть перчатки, но большие, влажные от жару руки не
шли в них. — Sacrebleu! çа n’entre pas — oh, mille pardons, mademoiselle… [Проклятье! не надеваются —
о, простите, сударыня… (фр.)]
— Ведомости
о крестьянах, об оброке,
о продаже хлеба, об отдаче огородов… Помнишь ли, сколько за последние года дохода было? По
тысяче четыреста двадцати пяти рублей — вот смотри… — Она хотела щелкнуть на счетах. — Ведь ты получал деньги? Последний раз тебе послано было пятьсот пятьдесят рублей ассигнациями: ты тогда писал, чтобы не
посылать. Я и клала в приказ: там у тебя…
—
О нет…
тысячу раз нет, Софья Игнатьевна!.. — горячо заговорил Половодов. — Я говорю
о вашем отце, а не
о себе… Я не лев, а вы не мышь, которая будет разгрызать опутавшую льва сеть. Дело
идет о вашем отце и
о вас, а я остаюсь в стороне. Вы любите отца, а он, по старческому упрямству, всех тащит в пропасть вместе с собой. Еще раз повторяю, я не думаю
о себе, но от вас вполне зависит спасти вашего отца и себя…
— Он. Величайший секрет. Даже Иван не знает ни
о деньгах, ни
о чем. А старик Ивана в Чермашню
посылает на два, на три дня прокатиться: объявился покупщик на рощу срубить ее за восемь
тысяч, вот и упрашивает старик Ивана: «помоги, дескать, съезди сам» денька на два, на три, значит. Это он хочет, чтобы Грушенька без него пришла.
— Это мы втроем дали три
тысячи, я, брат Иван и Катерина Ивановна, а доктора из Москвы выписала за две
тысячи уж она сама. Адвокат Фетюкович больше бы взял, да дело это получило огласку по всей России, во всех газетах и журналах
о нем говорят, Фетюкович и согласился больше для
славы приехать, потому что слишком уж знаменитое дело стало. Я его вчера видел.
Дело
пошло в сенат. Сенат решил, к общему удивлению, довольно близко к здравому смыслу. Наломанный камень оставить помещику, считая ему его в вознаграждение за помятые поля. Деньги, истраченные казной на ломку и работу, до ста
тысяч ассигнациями, взыскать с подписавших контракт
о работах. Подписавшиеся были: князь Голицын, Филарет и Кушников. Разумеется — крик, шум. Дело довели до государя.
Чиновник, уходящий в отставку, требует себе прогонов обыкновенно до Петропавловска по зимнему времени — 13
тысяч верст или до Холмогорского уезда — 11
тысяч верст; одновременно, подавая прошение об отставке, он
посылает в главное тюремное управление телеграмму с просьбой
о бесплатном проезде со всею семьей до Одессы на пароходе Добровольного флота.
Но что значит он, прогнанный со службы управитель, когда дело
идет, быть может,
о тысячах людей?
— Ну, господа, мы, значит, можем себя поздравить. В три месяца мы издержали
тысячу сто рублей, кроме нашего заработка; а дом у нас пуст, и
о работе только разговоры
идут. Можно надеяться, что еще через три месяца у нас ничего не будет.
Хотя я много читал и еще больше слыхал, что люди то и дело умирают, знал, что все умрут, знал, что в сражениях солдаты погибают
тысячами, очень живо помнил смерть дедушки, случившуюся возле меня, в другой комнате того же дома; но смерть мельника Болтуненка, который перед моими глазами
шел, пел, говорил и вдруг пропал навсегда, — произвела на меня особенное, гораздо сильнейшее впечатление, и утонуть в канавке показалось мне гораздо страшнее, чем погибнуть при каком-нибудь кораблекрушении на беспредельных морях, на бездонной глубине (
о кораблекрушениях я много читал).
О, если бы я действительно разбил себя и всех вдребезги, если бы я действительно — вместе с нею — оказался где-нибудь за Стеной, среди скалящих желтые клыки зверей, если бы я действительно уже больше никогда не вернулся сюда. В
тысячу — в миллион раз легче. А теперь — что же?
Пойти и задушить эту — Но разве это чему-нибудь поможет?
И таким образом
идет изо дня в день с той самой минуты, когда человек освободился от ига фатализма и открыто заявил
о своем праве проникать в заветнейшие тайники природы. Всякий день непредвидимый недуг настигает сотни и
тысячи людей, и всякий день"благополучный человек"продолжает твердить одну и ту же пословицу:"Перемелется — мука будет". Он твердит ее даже на крайнем Западе, среди ужасов динамитного отмщения, все глубже и шире раздвигающего свои пределы.
Подписчик драгоценен еще и в том смысле, что он приводит за собою объявителя. Никакая кухарка, ни один дворник не
пойдут объявлять
о себе в газету, которая считает подписчиков единичными
тысячами. И вот из скромных дворнических лепт образуется ассигнационная груда. Найдут ли алчущие кухарки искомое место — это еще вопрос; но газетчик свое дело сделал; он спустил кухаркину лепту в общую пропасть, и затем ему и в голову не придет, что эта лепта составляет один из элементов его благосостояния.
— Так
идите в типографию и вместо этого пошлого анекдота поместите какое-нибудь объявление
о продаже дома и перепечатайте…
тысячу номеров, а те сожжем…
Шли дни. Разговор — по всей Москве, а в московских газетах ни строчки об этом ужасном факте. Ко мне зашел сотрудник одной газеты, человек весьма обделистый, и начал напевать
о том, что я напрасно обидел фирму, что из провинции торговцы наотрез отказываются брать их чай и даже присылают его обратно. Он мне открыто предложил взять взятку наличными деньгами и, кроме того, принять на несколько
тысяч объявлений для газеты.
Разве не видишь, подлец, что перед зерцалом [Зерцало — эмблема правосудия в виде трехгранной призмы с указами Петра I
о соблюдении законов, устанавливавшаяся в судебных учреждениях.] сидишь!» Ну, тут, уж и
пошло по-другому; по-новому стали судить, да за все вместе и присудили: четыре
тысячи, да сюда в особое отделение.
А в лесу, казалось,
шел говор
тысячи могучих, хотя и глухих голосов,
о чем-то грозно перекликавшихся во мраке.
Рогожин не любил ничего говорить
о себе и, вероятно, считал себя мелочью, но он, например, живообразно повествовал
о честности князя Федора Юрьича Ромодановского, как тот страшные богатства царя Алексея Михайловича,
о которых никто не знал, спрятал и потом, во время турецкой войны, Петру отдал; как князю Ивану Андреевичу Хованскому-Тарарую с сыном головы рубили в Воздвиженском; как у князя Василия Голицына роскошь
шла до того, что дворец был медью крыт, а червонцы и серебро в погребах были ссыпаны, а потом родной внук его, Михайло Алексеич, при Анне Ивановне шутом состоял, за ее собакой ходил и за то при Белгородском мире тремя
тысячами жалован, и в посмеяние «Квасником» звался, и свадьба его с Авдотьей-калмычкой в Ледяном доме справлялась…
— Я хочу посоветоваться с тобой
о наследстве после меня, — говорил Бегушев. — Состояние мое не огромное, но совершенно ясное и не запутанное. Оно двух свойств: родовое и благоприобретенное… Родовое я желаю, чтобы
шло в род и первоначально, разумеется, бездетной сестре моей Аделаиде Ивановне; а из благоприобретенного надо обеспечить Прокофья с семьей, дать по небольшой сумме молодым лакеям и
тысячи три повару; он хоть и воровал, но довольно еще умеренно… Остальные все деньги Домне Осиповне…
Когда ранее она объявила мне, что
идет в актрисы, и потом писала мне про свою любовь, когда ею периодически овладевал дух расточительности и мне то и дело приходилось, по ее требованию, высылать ей то
тысячу, то две рублей, когда она писала мне
о своем намерении умереть и потом
о смерти ребенка, то всякий раз я терялся, и все мое участие в ее судьбе выражалось только в том, что я много думал и писал длинные, скучные письма, которых я мог бы совсем не писать.
Допустим, что я знаменит
тысячу раз, что я герой, которым гордится моя родина; во всех газетах пишут бюллетени
о моей болезни, по почте
идут уже ко мне сочувственные адреса от товарищей, учеников и публики, но все это не помешает мне умереть на чужой кровати, в тоске, в совершенном одиночестве…
Сатира обличала дурных помещиков и старалась защищать человеческие права крестьян. С 1762 года
идет ряд указов
о повиновении крестьян помещикам. В 1783 году утверждается крепостное право в Малороссии. До воцарения императора Александра сотни
тысяч крестьян раздаются во владение частных лиц. В 1857 году поднимается вопрос об освобождении крестьян.
Тогда-то и
послали мы (
о чем уже было сказано) шесть
тысяч рублей на первый год, как просил Гоголь.
Неизвестный. А то руки, видишь ты, у него не поднимутся! Ох вы, горечь! Я и не таких, как ты, покупал. Любо с вами дело делать. Вашему брату ничего заветного нет, все продаст! Ведь ты, знаешь ли, ты мне за три
тысячи полтораста
тысяч продал! Теперь с нас по этому документу немного взыщут. А
пойдет следствие
о подлоге, так опять-таки нам выгода та, что дело затянется, в Сибирь-то
пойдешь все-таки ты, а не мы. Ты хоть уж покути на эти деньги-то, чтоб не даром отвечать. (Хочет уйти.)
О, я бодр, я свеж, я
иду,
иду и хотя бы на
тысячу лет.
— Помнишь наш разговор
о севере и юге, еще тогда давно, помнишь? Не думай, я от своих слов не отпираюсь. Ну, положим, я не выдержал борьбы, я погиб… Но за мной
идут другие — сотни,
тысячи других. Ты пойми — они должны одержать победу, они не могут не победить. Потому что там черный туман на улицах и в сердцах и в головах у людей, а мы приходим с ликующего юга, с радостными песнями, с милым ярким солнцем в душе. Друг мой, люди не могут жить без солнца!
О себе Клементий мне рассказал, что года два тому назад барин отпустил его в Питер опять и что, мало того, взял под свой залог его подряд и сдал ему, и что он с этого времени, по милости божией, и
пошел опять в гору, и теперь имеет
тысяч до десяти чистого капитала, что блажи теперь у него никакой нет, в деревню съездит каждую зиму, хмельного ничего в рот не берет, потому что от хмельного мужику все нехорошее и в голову приходит.
На другой же день Чапурин
послал к Субханкулову эстафету, уведомляя
о кончине Марка Данилыча и
о том, что, будучи теперь душеприказчиком при единственной его дочери, просит Махмета Бактемирыча постараться как можно скорее высвободить Мокея Данилыча из плена, и ежель он это сделает, то получит и другую
тысячу. На этом настояла Дуня; очень хотелось ей поскорей увидеться с дядей, еще никогда ею не виданным, хотелось и Дарью Сергевну порадовать.
Вексель в три
тысячи рублей, выданный Марку Данилычу Сивковым, Дуня
послала по почте. В письме к Поликарпу Андреичу, извещая
о кончине отца, просила она, чтобы он, взяв половину денег в благодарность за данный ей приют, другую половину вручил бы отцу Прохору.
У Павла Николаевича теперь, как мы видели, дело
шло о получении в свои руки «каких-нибудь несчастных двадцати пяти или тридцати
тысяч», и он уже был близок к обладанию этим основным капиталом, из которого в полгода должны были народиться у него миллионы.
Прежний гимназист „Петька“ был перед ним, — все тот же, блудливый и трусливый, точно кот, — испугавшийся вынутого им жребия — насолить учителю Перновскому. Жалости Теркин к нему не почувствовал, хотя дело
шло, вероятно,
о чем-нибудь поважнее перехвата
тысячи рублей.
— Двадцать
тысяч рублей! — прошептал он. — Да где же я их возьму! Проклятая игра!
О, с какой радостью отказался бы я от нее. Но ведь мне необходимо добыть денег… а другого способа нет… Отец… Но как сказать ему
о таком проигрыше… Он ни за что не выдаст мне даже моих денег… или же предложит выделиться и
идти от него, куда я хочу, с проклятием матери за спиною… Он неумолим… Тронуть капитал для него хуже смерти… А я дал клятву матушке… Хотел выручить граф Сигизмунд, но и он что-то не появляется… Как тут быть?..
— Условия чрезвычайно простые: передать другому лицу свои бумаги, с которыми то лицо и вступит в брак с известной особой, а бумаги с подписью
о совершении бракосочетания возвратить. Молодой муж подаст прошение
о выдаче жене отдельного вида на жительство как в России, так и за границей, передаст его опять же заинтересованному лицу, положит себе в карман пятьдесят
тысяч рублей и может
идти на все четыре стороны.
Наполеон приказал собрать войска и итти на войну. Представление это до такой степени нам привычно, до такой степени мы сжились с этим взглядом, что вопрос
о том, почему 600
тысяч человек
идут на войну, когда Наполеон сказал такие-то слова, кажется нам бессмысленным. Он имел власть, и потому было исполнено то, чтó он велел.
«Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10-ти
тысяч, рассуждать
о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не
пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».